«Вятские новомученики»
В 2018 году Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской
Рукопись была подготовлена к печати ещё два десятилетия назад, но пришла к читателю лишь сейчас. Хотя за минувшее время стало гораздо больше известно о вятских новомучениках, сборник материалов о пострадавших за веру священниках и мирянах, основанный на редких свидетельствах и архивных документах, которые скрупулёзно собирал Павел Тимофеевич Ожегин, ничуть не утратил своего значения, став памятником известному вятскому юристу, краеведу и журналисту, которому в 2017 году исполнилось бы 85 лет. В предисловии к книге В.К. Семибратов отмечает: «Первыми из тех, кто начал возвращать вятчанам из забвения имена земляков, пострадавших в советское время за веру, были активно сотрудничавшие друг с другом протоиерей Алексий Сухих (1956–2010) и Почётный работник прокуратуры, старший советник юстиции, член Союза журналистов России П.Т. Ожегин (1932–2000). Их публикации на эту тему в различных изданиях стали поистине «классикой жанра» для многочисленных современных исследователей».
Другой автор книги Владимир Константинович Семибратов — доцент, заведующий кафедрой гуманитарных дисциплин Кировского института (филиала) Московского гуманитарно-экономического университета, член Союза писателей России и Национального союза библиофилов, главный редактор альманаха «Вятский библиофил», автор множества книг и публикаций. Вместе с отцом Алексием Сухих Владимир Константинович в 2003–2008 годах подготовил и издал цикл книг о репрессированных священниках «Вспомним поимённо». Не так давно вышло в свет составленное В.К. Семибратовым издание «Павел Флоренский: жизнь, творчество, взгляды». В 1990-х годах восемь лет Владимир Константинович являлся главным редактором «Вятского епархиального вестника».
Вводная часть книги написана авторами совместно, а перу П.Т. Ожегина принадлежат статьи «…И хорошенько закопать», «Игумен? Расстрелять!», «Наш арест — недоразумение», «В борьбе за Трифонову обитель», «Узник Соловков», «Гонения на епископов», «Вёл за собой верующих», «Судьба епископа Стефана», «За причастность к мифической группе».
Во вступительной статье «Неповерженное духовенство» говорится, что «с 1988 по 1995 год только по Кировской области было реабилитировано свыше семисот служителей Церкви и причастных к ней лиц, репрессированных в период с 1918 по 1951 год. Это были архиепископы и епископы, протоиереи и иереи, монахи и монахини, диаконы и псаломщики, певчие и просфирницы, председатели церковных советов и прихожане. Их расстреливали, отправляли в места лишения свободы, высылали в отдалённые уголки страны, в основном, в Северный край или Среднюю Азию». Со страниц книги «Вятские новомученики» перед читателями встают запоминающиеся истории конкретных людей, вскрывается необоснованность обвинений в антисоветской агитации, воскрешается память и восстанавливается справедливость.
Наталия Закирова
«...И ХОРОШЕНЬКО ЗАКОПАТЬ»
Шёл смутный 1918 год. В России только что произошла революция. 21 апреля протоиерей Преображенского собора города Слободской Алексий Лопатин произнёс проповедь, в которой сравнил советскую власть с блудницей. Этого высказывания большевикам оказалось достаточно, чтобы уже 23 апреля арестовать священника и препроводить в тюрьму. При обыске на его квартире были обнаружены протоколы собраний духовенства, церковных старост и прихожан, в которых ретивые следователи из ЧК усмотрели «призывы и возбуждение мирян встать на защиту попираемых прав Церкви властью Советов». Были изъяты как контрреволюционные «вещдоки» послания Патриарха Тихона.
Отец Алексий свою вину отрицал, заявляя, что, какой бы власть в стране ни была, он её признаёт и подчиняется ей. 24 апреля священник обратился с просьбой перевести его как лицо духовного звания в Вятский Трифонов монастырь. Никакого ответа на обращение не последовало.
Узнав об аресте своего пастыря, 189 прихожан Преображенского собора провели собрание, на котором приняли решение просить об освобождении протоиерея. К ходатайству присоединилась Вятская духовная консистория, направившая письмо на имя вятского комиссара юстиции. В результате 2 мая священника из-под стражи освободили, правда, запретив ему покидать место жительства.
Но недолго отец Алексий находился на свободе. Уже 26 июля по тому же обвинению его вновь арестовали. Следственная комиссия Вятского революционного трибунала постановила передать заведённое на священника тоненькое дело №237 в распоряжение Уральской областной чрезвычайной комиссии. Там и добавили в дело бумажку в четверть листа со страшными по содержанию словами: «т. Лотошников. Арестованного попа Лопатина, которого конвой передаст вам вместе с этим письмом, нужно расстрелять и хорошенько закопать у вас же в тюрьме. В. Горин. 25.08.1918 г.».
Летом 1996 года Областная прокуратура, пересмотрев дело протоиерея Алексея Петровича Лопатина (1867–1918), вынесла решение о его реабилитации.
ПОБЕДИВШИЙ В СПОРЕ
Расстрел. Это слово в зловещие 1930-е годы повторялось в тогдашнем «правосудии», наверное, чаще, чем какое-либо другое. Высшей мерой карали и за ведение антисоветской агитации, и за принадлежность к разного рода (зачастую несуществующим) контрреволюционным организациям. К одной из них, церковно-монархической, был причислен священник церкви с. Федосеевского Свечинского района П.А. Образцов. По постановлению особой тройки при УНКВД Кировской области от 14 октября 1937 года Пётр Александрович был расстрелян.
Сын священника, ныне живущий в г. Санкт-Петербурге, долгие годы ничего не знал об отце. Лишь летом 1991 года Иннокентий Петрович получил из Кировской прокуратуры справку о реабилитации, из которой следовало, что участие обвиняемого в совершении преступления не доказано.
И.П. Образцов вспоминал: «Мой отец родился в 1888 году в селе Катрома Вологодской губернии в семье священника. По окончании Вологодской духовной семинарии Пётр Александрович с 1911 года преподавал Закон Божий в епархиальном училище г. Вологды. В 1914 году его направили в Нолинское духовное училище, где он трудился вплоть до революционных событий 1917–1918 годов, после чего стал священником городской церкви. С начала 1920-х годов отец служил в Никольском соборе г. Котельнича.
Его первый арест в 1931 году был связан с диспутом, организованным котельничскими атеистами при содействии местных властей. Целью полемики была полная дискредитация религии, опровержение положений христианской веры, например, о Божественном происхождении Вселенной. На серьёзный разговор прибыли учёные из Вятки. Их оппонентом власти уговорили стать моего отца, довольно известного к тому времени церковного проповедника. Они обещали ему в последующем полную неприкосновенность. Видимо, организаторы диспута были абсолютно уверены в разгроме отца Петра, однако дискуссия закончилась убедительной победой священника и бурными овациями ему котельничан, собравшихся в переполненном зале городского клуба. Батюшку даже вынесли на руках со сцены. Вскоре после диспута он был арестован, его имущество конфисковали, а всю семью выселили из собственного дома.
Отец попал на строительство Беломорско-Балтийского канала. Через три с половиной года в связи с сильным истощением и острым заболеванием он был отправлен домой умирать. Мать наша Александра Платоновна к этому времени уже скончалась, не в силах вынести обрушившихся на неё несчастий, особенно, участившихся требований о выселении. А ведь нас было четверо детей, старшему на момент ареста отца — 13 лет, а младшему (мне) — полтора года. Оставшись в 1932 году сиротами, мы не погибли только благодаря заботам почитателей отца Петра и друзей нашей семьи. Анна Семёновна Корякина приютила нас в старом маленьком домике и помогала нам, как только могла. В 1935 году её тоже на пять лет арестовали, может, и за добродетель к нам. Лишь в 1990 году в котельничской газете «За коммунизм» в списке реабилитированных жертв необоснованных репрессий было напечатано и имя А.С. Корякиной. Умерла же она в 1979 году в Котельниче.
Отец вернулся из заключения сильно больным, но с Божьей помощью вскоре поправился и в конце 1935 года был приглашён служить священником в церкви села Федосеевское Свечинского района. За короткое время он приобрёл у прихожан авторитет. В августе 1937 года его снова арестовали. Более полувека о нём не было никаких известий. Только в 1991 году мне стало известно о публикации в газете «За коммунизм» списка реабилитированных, в котором значилось имя моего отца. Я поехал в Киров, где обратился в Областную прокуратуру с просьбой выдать мне справку о реабилитации. После тщательного пересмотра дела П.А. Образцова мне и был выслан по почте нужный документ.
Как был бы рад мой отец увидеть всё возрастающий ныне авторитет Православной Церкви. Помнится, он не раз говорил, что главная цель его жизни — спасти угасающую христианскую веру настолько, насколько поможет ему в этом Бог. Когда он прощался со мной во время своего второго ареста, то посадил к себе на колени и, обливаясь слезами, которых я раньше никогда не видел, наказал: "Молись, Кешенька, Бог тебя не оставит!"». В каких только опасных ситуациях не оказывался за годы своей работы геологоразведчиком Иннокентий Петрович! Их благополучный исход он сначала объяснял стечением обстоятельств и лишь потом понял, что оберегал и защищал его Бог по молитвам отца. А написать о нём И.П. Образцова побудило убеждение, что не должна предаваться забвению память о погибших за веру священниках и всех честных православных христиан.
фото:
1. - книга П.Т. Ожегина и В.К. Семибратова «Вятские новомученики»
2. - авторы В.К. Семибратов и П.Т. Ожегин
3. - протоиерей Алексий Лопатин
