Переплетение судеб
При написании статьи о жизни бывшей послушницы Екатерины Кряжевой, хотелось рассказать, как переплелись судьбы её семьи с историей Покровско-Богородицкой женской общины в местечке Танино и Троицкой церкви села Пищалья.
Екатерина Кряжева, родившаяся 23 ноября 1888 года в деревне Неустроевы Орловского уезда в семье крестьян Сергея Ионовича и Матроны Андреевны и окончившая земская школу села Пищалья, летом 1908 года одной из первых пришла в зарождающуюся Покровскую общину на берегу озера Лопатинского. Это были трудные времена обживания выделенной крестьянами территории, строительства часовни, келий и хозяйственных помещений, обустройства огорода и сада. Имя Екатерины Кряжевой значилось среди учредителей Танинского благотворительного общества, которому дозволили открыть приют для девочек-сирот. Екатерина Сергеевна разделила ответственность за работу над документами и за сбор средств. Среди 105 членов общества, давших своё согласие на ежегодный денежный вклад, был и отец Екатерины Кряжевой Сергей Ионович.
Мне посчастливилось найти устав зарегистрированного в 1912 году Танинского благотворительного общества, целью которого являлось «призрение малолетних девочек-сирот и воспитание их в духе Православной Церкви, преданности Престолу, Отечеству и любви к труду». Для этого был открыт приют, школа для начального обучения, библиотека, классы церковного пения, рукоделия, домоводства, огородничества и садоводства, а также художественный, кулинарный и ремесленный. Из отчёта начальницы Покровской общины и приюта Е.И. Видякиной удалось узнать, что девочки «за каждым богослужением присутствовали в церкви и пели молитвы, а после вечернего чая священник преподавал им Закон Божий».
Жизнь в Покровской обители, получившей в 1915 году указ Святейшего Синода об официальном открытии, постепенно налаживалась. Уже не нужно было по воскресным и праздничным дням идти в село Пищалье, где сестринский хор пел на службах, так как в обители в 1914 году освятили новый Никольский храм. Всех насельниц в 1916-м было 99, в приюте воспитывалось 35 девочек, в своём большинстве — беспризорные дети ушедших на войну крестьян. Рясофорная послушница Екатерина Кряжева несла послушание в приюте и в ремесленных мастерских. Приняла ли она монашеский постриг, сведений найти пока не удалось.
* * *
Революционные события 1917 года изменили жизнь нашего Отечества. Началась гражданская война. Русских людей стали делить на белых и красных, кулаков и бедняков, контрреволюционеров и коммунаров. Насельницы Покровской обители и служившие в ней священник Владимир Романов и иеромонах Афанасий (Чурин) на себе испытали отношение новой власти к Церкви. В рапорте епископу Слободскому Николаю (Покровскому) начальница общины матушка Елисавета (Видякина) сообщала: «Революционная буря, разразившаяся над Россией, разрушительно коснулась и нашей обители. В первых числах января 1919 года в общину занеслись большевики, заняли все строения, отобрали скот, отняли хлеб, все хозяйственные запасы, а сестёр выгнали из помещений. Все мы, 15 человек, живём в домовой церкви. Средства к жизни получаем от подённых работ, огородных, полевых и башмачных, а также от добровольных приношений».
Богоборчество разворачивалось во всю мощь. В газетах авторы статеек, рассказывая о Церкви, её праздниках, иконах, священнослужителях и монашествующих, не стеснялись в выражениях, правда, чаще скрывая своё имя под псевдонимом. Некий И. Леушин в заметке «От слов к делу» в «Советской газете» г. Орлова (вскоре его переименовали в Халтурин) писал: «Зашёл я в церковь посмотреть, сколько ещё публики смотрит на мир закрытыми глазами. Меня поразило следующее зрелище: по обе стороны паперти стояли дети и старухи и, протягивая руку, просили: «Барин, подай милостыню». Я думаю, отделу социального обеспечения пора принять меры и увести оттуда этих сирот. Не Бог и попы могут прокормить их, а только организованный, крепко сплочённый пролетариат».
С такими настроениями и те дети, что жили в монастырском приюте, окружённые любовью и заботой сестёр, решением новой власти оказались под опекой «крепко сплочённого пролетариата». Правда, вскоре на заседании волостного исполнительного комитета было признано, что приют находится в тяжёлом положении, дети содержатся плохо, для лошадей и коров нет корма. Где взять необходимое? Исполком принял решение обложить чрезвычайным налогом в пять тысяч рублей священника Покровской общины Владимира Романова как «эксплататора». Эту значительную сумму отец Владимир выплатить не мог: жалованье за служение в монастырском храме он получал мизерное, уже продал почти всё семейное имущество, а чтобы как-то прокормить семью, батюшка подшивал валенки местным крестьянам.
В сводках Вятской губернской ЧК за 2 июня 1919 года значилось: «В Посадской волости Орловского уезда произведены аресты неблагонадёжных в политическом отношении элементов: одного священника, одного диакона и заведующей монастырём». Хотя фамилии не указаны, но в Орловском уезде была одна женская обитель — Покровская, и, как подтвердилось позже, арестованной оказалась матушка Елисавета (Видякина). Сироток же из бывшего монастырского приюта вывезли в детские дома г. Орлова.
Жизнь насельниц Покровской общины, в том числе Екатерины Кряжевой, была тяжёлым испытанием, но, встав на путь служения Господу, они были готовы претерпеть любые скорби. Одно было неизменным — молитвенное утешение в Никольском храме, куда, как и прежде, благолепное богослужение привлекало множество местных крестьян. Председатель уездного исполкома Целищев на заседании в августе 1921 года докладывал, что «бывший женский монастырь деморализующе действует на население». Тогда же решили: «Считаясь с тем, что религиозный шантаж сильно отражается на проведении в жизнь продналога и других мероприятий, дабы оградить население от антисоветской пропаганды, постановили Посадский женский монастырь ликвидировать, монахинь, пригодных для трудцелей привлечь к работам, а нетрудоспособных передать в отдел социального обеспечения; строения отдать под школы, коммуны, а церковь оставить в распоряжении верующих». Но обитель не закрыли, она тихонько жила, про неё на время забыли…
С февраля 1922 года в Покровском монастыре служил иеромонах Афанасий (Чурин), который 18 лет нёс послушание на Валааме. В Никольском храме было множество икон, по-прежнему звучал слаженный сестринский хор, служба велась по уставу. Ударом по обители в 1923 году стал рапорт уклонившегося в обновленчество священника села Монастырщины Михаила Шабалина в губернский комитет церковного обновления: «Имею честь донести, что 28 августа в Покровской общине-монастыре при многолюдном стечении богомольцев с разных приходов и даже уездов настоятельница усиленно вела агитацию против обновления церковного. Кроме того, читала народу письмо Патриарха Тихона. Иеромонах Афанасий в проповеди призывал не подчиняться новым распоряжениям. Необходимо принять самые энергичные меры к прикрытию агитации в монастыре».
В июне 1924 года в обители разместили врачебно-приёмный пункт. В августе, как сообщал административный отдел губернского исполкома, «все члены общины разошлись, осталась лишь председательница гр. Видякина. Никаких религиозных обрядов в церкви не совершается (заявление священника Чурина). Покровско-Николаевскую монастырскую общину, находящуюся при деревне Лопата Посадской волости Халтуринского уезда, необходимо закрыть». Через несколько дней Посадский исполком, учитывая, что «Видякиной предоставляется койка в больнице без взимания квартирной платы и что её пребывание здесь влияет на умы неразвитых граждан, которые обращаются к ней по религиозным предрассудкам», постановил «Видякину выселить в течение двух суток, взыскать квартирную плату за всё время её проживания и все налоги. Воздействовать на врача Сушкову, чтобы она не предоставляла койки монахиням, а отдавала бы предпочтение крестьянству». А 10 сентября 1924 года последовало решение Вятского губисполкома: «Покровско-Николаевскую общину и монастырь закрыть, церковь ликвидировать».
* * *
По рассказам Л.М. Бакулиной (Кряжевой), после упразднения монастыря Екатерина Сергеевна Кряжева некоторое время жила в родительском доме, а потом ушла в село Монастырщина и несла послушание в Троицком храме. «Когда стали закрывать церковь, она вместе с другими служителями пыталась спасти иконы и книги. Бдительные граждане доложили куда следует. В 1948 году Е.С. Кряжева была арестована и осуждена к принудительным работам сроком на пять лет. К сожалению, её судебное дело не удалось найти. Из воспоминаний Е.В. Неустроева: «После смерти Сталина Екатерина Сергеевна была освобождена и вернулась в родную деревню Неустроевы в дом брата Прокопия Кряжева». Прокопий Сергеевич в годы богоборчества вместе с верующими села Пищалья защищал местный Троицкий храм. Недавно я получила от матушки Варвары Скворцовой, игуменьи пиксурского Владимирского монастыря, документы из Государственного архива Российской Федерации о том, как боролись за свою церковь прихожане Пищалья в 1931–1932 годах. Обложенный огромными налогами церковный совет искал правды и защиты в Москве, обратившись с заявлением, которое одним из первых подписал П.С. Кряжев, в Центральный исполнительный комитет. Тем не менее в 1936 году храм был закрыт, а его здание использовалось «Заготзерном» как склад.
В феврале 1942 года в Пищалье поселился священник Михаил Иванович Стефанов. Батюшка организовал в селе религиозную общину, одним из членов-учредителей которой стал Прокопий Кряжев. Борьба за открытие церкви увенчалась успехов. Интересный факт: отец Михаил Стефанов в числе двенадцати священнослужителей Кировской области в ноябре 1946 года был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
В 1961 году, когда началась новая волна антицерковной кампании, Троицкий храм опять закрыли. Неоднократно слышала историю о том, как на тракторную телегу свалили церковную утварь, но, поскольку тракторист был пьян, по дороге телега опрокинулась. Иконы подожгли. Несколько образов удалось спасти: женщины из близлежащих деревень буквально вытащили их из огня. В жизни отца Михаила Стефанова начались годы тайного служения в деревне Кутиковщине, где он жил до 1980 года, когда дочь увезла его в Екатеринбург…
В большой семье Прокопия Сергеевича Кряжева было восемь детей, три сына и пять дочерей. Екатерина Сергеевна помогала по хозяйству, занималась рукоделием, шила на заказ одеяла, присматривала за маленькими детьми, пасла коров и овец. Она помогала не только своим, но и всем, кто обращался к ней. Её любили. К ней приходили старушки из других деревень. Она и сама иногда отправлялась в Шадричи к «монашкам Евстигнеевым» (сёстрам Евстигнея Савиных). Их объединяло монастырское прошлое. Вместе читали Псалтырь, пели молитвы.
В семье Екатерину Сергеевну все звали «крёстна Катя». Она и вправду была всем крёстной матерью. Жила в комнатке-келейке с иконами в углу. Иногда рассказывала родным о жизни в обители, как сёстры вместе служили Господу, работали по хозяйству, рукодельничали, воспитывали сироток. Земной путь Екатерины Сергеевны Кряжевой завершился в 1964 году. Она осталась в памяти родных как добрая бабушка с кроткой улыбкой, которая с тобой ласково поговорит, по головке погладит, на дорожку перекрестит, и на душе тепло от её любви…
Вот так крепко-накрепко сплелись судьбы Кряжевых с Покровским монастырём, с Троицким храмом в Пищалье, с Православной Церковью, с Господом.
Надежда Шевелева
