Перейти Рубикон. Новые рассказы

Предлагаем вашему вниманию несколько рассказов из книги настоятеля Екатерининского храма г. Вятки протоиерея Сергия Гомаюнова «Перейти Рубикон», в которой священник ведёт разговор с читателями о смыслах и ценностях нашей жизни, раскрывающихся через обращение к Священному Писанию.

Осторожно: воры!

Иногда, казалось бы, рядовое событие жизни вдруг приобретает символический характер, становится поучительной притчей. Для меня таким событием стало то, что произошло во время поездки на Святую Землю.

Перед посещением Старого города, сердца Иерусалима, нас предупредили, чтобы мы были внимательны: там действуют группы воров, специализирующихся на паломниках. Вступив в Старый город и проходя по местам, связанным со Священной историей Ветхого и Нового Заветов, мы моментально обо всём забыли. Ощущение небывалой близости всего, о чём читали в Библии, было настолько велико, что и все люди, находившиеся рядом, казались нам братьями и сёстрами, исполненными тех же переживаний, что и мы. Хотелось унести с собой не только воспоминания, но и различные памятные сувениры, во множестве предлагаемые местными жителями.

На выходе из Старого города наша группа растянулась. Последним шёл священник, никак не желавший попрощаться с увиденным. Он то и дело оборачивался и снимал на камеру полюбившиеся места. Тут к нему подошёл человек, по виду торговец, и стал напористо и энергично предлагать купить набор фотографий старого Иерусалима, соединённых в виде гармошки. Он размахивал этим складнем прямо перед носом батюшки, расхваливая свой товар и обещая выгодную сделку. Пока священник был отвлечён манипуляциями «торговца», его подельник незаметно подкрался к батюшке сзади и ловко стал открывать находившуюся у него на поясе сумочку с деньгами и документами. Дело могло бы закончиться плохо, если бы не бдительность двух тульских казачек, которые вовремя заметили мошенников и дали им достойный отпор.

«Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришёл для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин. 10:10). Духовные тати неустанно подступают к нам, чтобы украсть даваемую Господом «жизнь с избытком», то есть вечную жизнь, которую мы имеем, являясь участниками жизни Церкви и приступая ко Святому Причастию. Отнять этот дар у нас нельзя, если сами не отдадим, будучи невнимательны к нему, отвлекаясь на что-то иное, важное лишь для жизни временной. И ничего нового не придумал духовный вор, чтобы совершить своё дело, как трясти перед самым нашим носом своим складнем, на котором нарисовано то, что будто бы ценнее вечной жизни: забота о преумножении имущества, красоте, безболезненности и комфорте тела.

Но что для нас по-настоящему дорого, а что дёшево? «Имущество наименее ценно, — учил святитель Николай Сербский, — тело дороже имущества, а душа дороже и того, и другого. Когда человек рождается, имущество приходит к нему как третье по порядку, а когда умирает, имущество прежде всего оставляется. Именно так при смерти он сначала расстаётся с имуществом, а потом с телом. Человек может жить и без имущества, и без тела, только без души не может». Душа ценнее всего. А для неё дороже всего то, что питает её вечной жизнью.

Праведный Иов имел имущества больше, чем кто-либо в его краях, и телесно был здоровым и статным, внушая почтение. Но главное в нём — благочестивая душа. Дважды Бог попустил сатане испытать Иова, так что сначала тот лишился детей и всего имущества, а потом и тело его было поражено гнойными язвами от темени до пят. Больной, нищий, оставленный всеми, живущий на городской свалке — таким нашли его друзья, пришедшие посочувствовать Иову. И жена говорила, что ему, потерявшему всё, лучше бы умереть. Но Иов не всё потерял. Он сберёг чистой, здоровой и преданной Богу свою душу, воззвавшую: «Господь дал, Господь взял, да будет имя Господне благословенно» (Иов. 1:21). И Бог дал ему имущества больше, чем прежде, и родились у него ещё десять детей, и перешёл он в вечность «насыщенный днями».

Так случается и в истории целого народа. В XIII веке святой князь Александр Невский встал перед тяжёлым выбором. Запад предлагал деньги, военную помощь в противостоянии монголо-татарам, а самому Александру — королевскую корону. Только за это надо было душе повредить: отказаться от Православия и принять унию на католических условиях. Целую делегацию направил папа к Александру, чтобы помахали у него перед глазами бумагой с льстивыми обещаниями. Вот ответ на это князя западным послам: «От Адама до Ноя, от Ноя до Авраама, от Авраама до Моисея, от Моисея до Давида, от Давида до разрушения храма, от разрушения храма до восстановления храма, от восстановления храма до Христа Царя, от Христа Царя до царя Константина и Первого Вселенского Собора, от Первого Вселенского Собора до Седьмого Вселенского Собора, от Седьмого Вселенского Собора до сегодняшнего дня — всё хорошо помним и вашего учения не принимаем».

А после поехал князь Александр к монголо-татарам принять их условия, по которым они отнимали у русского народа имущество и тело — государственную самостоятельность, только оставляли неповреждённой душу народа — православную веру. Но Бог за верность Ему вернул и преумножил русскому народу и потерянное имущество, и могучее государство. То, о чём помнил святой князь Александр, следует помнить и нам: пока у народа, как и у отдельного человека, душа жива, чиста и верна Богу, до тех пор не потеряно то, что кажется потерянным, и не умрёт то, что кажется похороненным. А вор духовный пусть машет своими картинками, у него такая работа. Наше дело — помнить и беречь главное.

Додумать до конца

Проходя через парк, я встретил знакомого преподавателя философии. Поздоровались, разговорились. Зная, что я священник, он поделился планом исследования, которое поручил своей ученице. Она должна была изучать, что меняется в человеке после исповеди. Результат предполагалось осмыслить средствами социологии и философии. Честно говоря, я сначала растерялся, потом стал расспрашивать, как исследователь это представляет себе: что-то измерить до исповеди и после неё и затем сравнить? Потом перестал расспрашивать. Со мной разговаривал очень умный, образованный философ, для которого всё, что касалось веры, не имело под собой онтологического основания. Для него вера — это то, что в голове у человека, фигура мысли. Но философ не додумывает до конца, не задаётся вопросом: «Есть ли в реальности то, во что верит человек?» Ему это не важно.

Недавно прошла информация о том, что в институте философии Российской академии наук проводятся «исследования об аде». Оказалось, что это не шутка. Институт философии разместил на сайте госзакупок заказ на написание статьи на тему «Является ли злом существование ада». Стоимость заказа — 742 тысячи рублей. Тендер выиграл один учёный. Исследование скоро будет опубликовано. Тут же появились критики, обвинившие философов в мракобесии и затягивании в дикое средневековье. На что в ответ им было сказано: «Вы ничего не понимаете. Это одно из самых востребованных направлений философии — философия религии, и мы будем вкладываться в него и государственными деньгами, и нашими мыслями». Я задал бы заказчикам статьи один вопрос: «Так есть он, ад, который будет изучаться то ли как зло, то ли как не зло? Есть он, разрушенный и опустошённый сошедшим туда воскресшим Иисусом Христом? Если его нет, то к кому тогда обращается апостол Павел: “Смерть! Где твоё жало? Ад! Где твоя победа?” (1 Кор. 15:55)?»

Философия религии… Кто здесь за старшего? Философия, вероятно, думает, что она. Но так было не всегда. Вообще-то религия для этого философского направления была когда-то мамой, давшей ребёнку задание рациональным путём доказать истины веры. И сама подала пример: в XIII веке известный на Западе богослов Фома Аквинский сформулировал пять доказательств бытия Бога. В XVIII веке философ Иммануил Кант добавил шестое. Что в этом плохого? То, что христианская цивилизация шла по пути оскудения веры, так что возникла необходимость средствами рационального мышления и логики доказывать то, что доказать нельзя. Истины веры недоказуемы. Вера не доказывает, а являет бытие невидимого мира, свидетельствует о Боге. Всякая попытка доказательства Его бытия сводит Господа к категориям мышления, которое занято только собой. И тогда становится неважным, есть Бог или нет.

Ребёнок вырос и перестал слушаться своего родителя и даже считать его за такового. Для философии религия осталась примером средневекового мышления, которое годится для изучения и возвышения над ней в духе Велимира Хлебникова:

Вам, юношам, не раз кричавшим

«Прочь» мировой сове,

Смело вскочите на плечи старших поколений,

То, что они сделали, — только ступени.

Оттуда видней!

Философ Фридрих Ницше был по-своему прав, сказав в книге «Весёлая наука»: «Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили!» Но, если европейская мысль умертвила Бога, она должна была услышать голос Его противника. Словно издевательством для философии религии стало «седьмое доказательство бытия Бога» (название главы романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»), к которому Воланд подводил Михаила Александровича Берлиоза и поэта Ивана Бездомного. Они утверждали, что Бога нет. Воланд спросил: «А дьявола тоже нет?» — «Нету никакого дьявола». — «Что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет». Воланд, этот князь тьмы, словно намекал: «Додумайте до конца, если есть я, то…» Но додумывать никто не хотел.

«И написали они ложь в виде философии, в которой надменный человек, не обращая внимания на свою ограниченность, берётся объяснять, как создан мир, как он сохраняется в своих границах, что есть человек, каков путь его и где он заканчивается. И всё это из пальца высасывается и в бесконечных пустословиях распространяется. Как будто Бог ничего не говорил до них! Как будто Творец не сказал всего и не открыл людям через Своих избранных слуг, праведников и пророков, да и через Сына Своего Единородного!» Эти слова произнесены не философом, но человеком, прекрасно знавшим европейскую философию, науку и культуру, её историю и потому имевшим право на такую оценку. Святитель Николай Сербский, один из образованнейших людей своего времени, стал узником немецкого концлагеря Дахау. Здесь над заключёнными проводились опыты по выявлению возможностей человеческого организма. Гитлер мечтал о создании солдат со сверхспособностями для завоевания мирового господства. Из окна барака, в котором находился свт. Николай, были видны трубы крематориев, не прекращавших своей работы ни днём ни ночью. Туда отправляли отработанный в экспериментах «человеческий материал».

В лагере святитель размышлял о некогда бывшей христианской Западной Европе, породившей в ХХ веке фашизм. Причину произошедшего он видел в одном: Европа отреклась от живого Христа, оставив Его сначала только в философских сочинениях, литературных произведениях и художественных полотнах. Потом изгнала Его и оттуда, после чего ввергла мир в пучину двух войн, изобретая способы массового истребления человека, потерявшего Бога. Так появилась книга «Из окна темницы». Она адресована православным сербам, которые поддались соблазнам европейской цивилизации, свернули на её путь и были сурово наказаны Господом. Но эта книга может быть адресована всем народам, которые родились и выросли в лоне христианства. Словно через библейского пророка Господь устами святителя Николая призывает: «Очнитесь, посмотрите, чего лишились, куда вы ушли и куда идёте. Жив Господь, и крепка рука Его! Учитесь думать, ведь с ложных мыслей начинается вселенская катастрофа, а мысли верные открывают путь спасения. Только надо уметь додумывать до конца».

Недавно снова встретил своего знакомого философа. Меня он не заметил, шёл и вполголоса что-то увлечённо проговаривал, может быть, готовился к лекции или формулировал идеи для новой статьи. Так хочется, чтобы этот замечательный, думающий человек, учащий других думать, сам додумался до живого Христа.

Что это?

Прошло полтора месяца с момента выхода евреев из Египта. В пустыне Син люди начал роптать на Бога и пророка Его Моисея, вспоминая о том, как питались, будучи рабами, говоря, что лучше было бы им умереть в земле Египетской, нежели сгинуть в безжизненных песках. Господь услышал этот ропот и велел Моисею сказать народу: «Будет вам пища». Наутро, когда сошла роса, люди увидели на поверхности пустыни нечто мелкое, как крупа. Они с удивлением спрашивали друг друга: «Что это?» По-еврейски: «Ман ху?» Так и стали называть пищу, даваемую Богом с неба, — манна, «что это?».

Удивляла она людей. Видом была, как кориандровое семя, вкусом — как лепёшка с мёдом. Предание даже говорит о том, что вкус манны менялся: вкушая её, старики ощущали сладость, молодые — хлеб, дети — масло. Манну собирали утром каждого дня в расчёте на дневную потребность в пропитании. У того, кто собирал много, не было лишнего, и у того, кто собирал мало, не было недостатка. Оставлять про запас манну запрещалось. Нарушители находили к утру следующего дня весь запас изъеденным червями и начавшим смердеть. Только в пятницу заготавливали манну на два дня, так как в субботу, день покоя, запрещалось работать. И манна не портилась в течение этих двух дней.

А ещё она удивляла тем, что стала пищей не только для тела, но и для души. Люди учились полностью полагаться на Бога и тем укреплялись в вере: будешь верен Господу, исполняя Его заповеди, и Он тебя не оставит. Манна была сладостью для души. До тех пор пока народ удивлялся ей, он благодарил Бога и имел от Него всё, потребное человеку. Но наступил момент, когда люди перестали удивляться ежедневному чуду, привыкли к нему, не воспринимали более вкушение манны как общение с Господом. Они заявили Моисею и брату его Аарону: «Зачем вывели вы нас из Египта, чтобы умереть нам в пустыне, ибо здесь нет ни хлеба, ни воды, и душе нашей опротивела эта негодная пища (то есть манна)». Так и сказали: «Опротивела манна душе». Бог строго наказал их, наслав на них змей, от укусов которых они жестоко страдали и умирали. Привычка к тому, к чему привыкать нельзя, делает человека ропотником и кощунником. Такой обязательно понесёт наказание от Господа.

Ветхозаветная манна являлась прообразом Хлеба, сшедшего с небес. «Я есмь хлеб жизни, — говорил Иисус Христос иудеям. — Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрёт. Я хлеб живой, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек» (Ин. 6:48–51). Литургия — Божественная трапеза, на которой Богочеловек Иисус Христос даёт Себя в снедь верующим и любящим Его. Не только верующим, но и любящим. Тот, кто любит Спасителя, никогда не привыкнет к чуду Евхаристии, Таинству Причастия.

Таким был праведный Иоанн Кронштадтский, который служил Литургию и причащался ежедневно. Близко знавшие его люди свидетельствовали, что он, причащаясь, видимо для всех становился христоносцем. «Вот приобщается отец Иоанн Тела и Крови Христовых, — писал один из очевидцев. — Лицо его изменилось. Нет более на нём и следа той утомлённости и какой-то скорби или грусти, какие можно было видеть, когда он входил сегодня утром в храм. Необыкновенные духовная радость, мир и небесный покой, сила и мощь отображались теперь в каждой черте его лица. Оно как бы светилось, как бы издавало сияние. Такая перемена бывает с ним каждый раз, когда он приступает к Святым Тайнам».

Но так было далеко не со всеми. Современники отца Иоанна часто демонстрировали привыкание и даже какую-то усталость от Литургии и Таинства Причастия. Церковные газеты и журналы начала ХХ века изобилуют примерами духовного охлаждения. Повсеместной практикой стало причащение не чаще одного раза в год не только на обычных приходах, но даже и в духовных учебных заведениях, где обучались будущие пастыри. Богослужение нередко совершалось в спешке. Торопились священники, спешили певчие и псаломщики. О последних даже говорили с горьким сарказмом: «Что есть псаломщик? Это труба, через которую проходит слово Божие, не касаясь стен её». Молитва «Господи, помилуй», произносимая скороговоркой сорок или пятьдесят раз, превращалась в бессмысленное «Оспи, оспи, оспи». Как писали газеты, при таком отношении к богослужению, народ называл то, что слышал в храме, «священным гулом» и в простоте молился как мог, не понимая ничего из того, что пелось и читалось. Один из корреспондентов, перебирая в уме своих знакомых священников, вспомнил только одного, который до буквы исполнял всё чинопоследование Таинства Крещения. Зато даже с юмором, а не с братским увещеванием писал о другом батюшке, совершающем Крещение за пятнадцать минут. Надоела, «опротивела душе их» пища эта. За привычку к тому, к чему привыкать нельзя, и безразличное отношение к непреходящему чуду Господь наказывает очень строго. Россия стояла на пороге революции…

Только что закончилась служба. Священник разговаривает с юным псаломщиком, начинающим своё служение Богу с чтения часов: «Господь дал тебе всё, чтобы ты был хорошим чтецом. Лучше всего, не спеша, внятно и чётко, ты прочитал малознакомый для тебя текст. Но вот ты дошёл до известных тебе молитв и помчался, затараторил. Ты знаешь их с детства, но не привыкай к ним. Помни, как говорил царь Давид: «Коль сладка гортани моему словеса Твоя: паче меда устом моим» (Пс. 118:103). Мёд едят с чувством, со вкусом, не торопясь. А для Давида слово Божие слаще мёда. Пусть будет оно таким и для тебя, и для тех, кто слушает тебя и молится вместе с тобою и всей Церковью. Всё, что Божие — это чудо. Ему удивляемся: «Что это?», им питаемся, им спасаемся. И так приобщаемся к жизни вечной, которая есть Хлеб Небесный — Господь наш Иисус Христос».

Иллюстрации:

- протоиерей Сергий Гомаюнов;

- икона праведного Иоанна Кронштадтского;

- святитель Николай Сербский.