Невьянские самоцветы

По Промыслу Божию иногда в нашей жизни случаются удивительные встречи. В этом году мне снова посчастливилось побывать в праздник Успения Божией Матери на богослужении в Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре. Божественную литургию совершал митрополит Псковский и Порховский Матфей, которому сослужил его друг юности — епископ Нижнетагильский и Невьянский Феодосий. Мне даже довелось взять благословение у владыки Феодосия, побеседовать с ним и рассказать, что вятские паломники уже не раз бывали в Нижнем Тагиле в Скорбященской женской обители и Казанском мужском монастыре, а в этом году открыли для себя ещё одну жемчужину Урала — г. Невьянск.

Дедушка уральских заводов

Раньше что-то слышала про этот городок, но не представляла, чем он может быть интересен православным паломникам. Тем не менее, когда составляла для службы «С Вятки» программу поездки на Урал и получила приглашение побывать в Невьянске с нашей группой, сразу же согласилась. И вот из Екатеринбурга мы отправились за 75 километров в этот старинный город, по-настоящему поразивший нас. Расположен он на реке Нейве, которую раньше называли Невьей. Первый завод в этом месте был основан в начале XVIII века по указу Петра I. Датой рождения Невьянска считается 15 декабря 1701 года, когда здесь выплавили первый чугун. Уже в марте 1702 года казённый завод передали во владение тульскому заводчику Никите Антуфьеву (Демидову), основателю знаменитой династии Демидовых. Поэт В.А. Жуковский называл Невьянск «дедушкой уральских заводов». Действительно, среди городов Свердловской области по возрасту он уступает только Верхотурью и Туринску, а Каменск-Уральский — его ровесник.

Демидов превратил Невьянский завод в крупнейшее и современнейшее на тот момент металлургическое предприятие России и даже Европы. В те времена здесь выпускали лучшее железо, работала самая большая в мире царь-домна. Если раньше металл в нашу страну везли из-за границы, то теперь он стал экспортироваться. Строились на Урале и другие заводы, которыми Никите Демидову помогал управлять его сын Акинфий, унаследовавший предприятия после смерти отца. Интересы Акинфия Демидова простирались и за пределы Урала: на Алтае он открыл Змеиногорский рудник, в породе которого было высокое содержание серебра. В 1745 году Невьянский завод после смерти Акинфия Никитича достался его сыну Прокофию, а в 1769 году был куплен у Демидовых Саввой Яковлевым, который совершил впечатляющую карьеру от уличного торговца до крупного заводовладельца, одного из богатейших людей своего времени.

В XIX веке Невьянск по праву называли «золотым дном». В 1824 году здесь действовало 14 приисков, на которых работало до 2500 человек. «Пески здешние заключают в себе большие валуны змеевика, на коих неоднократно находили золото в изрядных самородках, почему с большой осторожностью обмывается каждый камешек», — сообщали «Отечественные записки» в 1825 году. Кстати, драгоценный металл добывают в окрестностях города и в наши дни. Золотопромывальные машины можно заметить даже с трассы.

Тятино благословение

Познакомившись с начальной историей Невьянска, наша вятская группа отправилась на экскурсию в старинную усадьбу-музей купца-золотопромышленника Гаврилы Ермолаевича Подвинцева, где благодаря театрализованной программе «Тятино благословение» можно познакомиться с традиционным укладом жизни невьянцев XIX века. Нас встретила замечательная «купчиха», которая провела нас по каменному дому с флигелем и деревянной галереей и рассказала о бывших хозяевах усадьбы. Первым семейным делом Подвинцевых было изготовление сундуков. Нужно сказать, что Невьянск являлся одним из центров старообрядчества. Как только стало известно, что Демидовы охотно принимают староверов на свои заводы, те целыми поселениями поехали на Урал, а скарб свой везли в сундуках. Причём они служили не только как чемоданы, но и как мебель: поставишь один на другой — вот тебе и шифоньер. И в приданое невестам сундуки полагались. Так что делали их и торговали ими многие, но обогатились не все. Подвинцевы обошли в этом деле своих конкурентов.

Сундуки Ермолая Андреевича Подвинцева и его сыновей Ермолая и Артамона отличались прочностью и красотой. Внутри они были обиты дорогими тканями, имели зеркала, а когда приоткрывалась крышка, звучала мелодия вальса. Особым украшением сундуков являлись железные вставки, выполненные из уральского кровельного железа. Когда семейное дело перешло в руки Гаврила Подвинцева, он стал покрывать сундуки «морозкой», необычными узорами из жести, превращавшими простой сундук в настоящее произведение искусства. Сколотив первые капиталы на этом ремесле, Подвинцевы вкладывали деньги в разработку золотых приисков в Сибири, оренбургской степи и Кочкаре. Занимались они и благотворительностью: устраивали бесплатные обеды для рабочих, помогали крестьянам в обучении. Гаврил Подвинцев выстроил школу и больницу, а один из своих домов в Невьянске отдал под старообрядческую часовню.

Осматривая усадьбу, мы увидели приспособления, с помощью которых раньше добывалось золото, и знаменитые «морозные» сундуки в потаённой комнате без окон, куда вели двери, являвшиеся створками шкафа. В конце экскурсии нас пригласили на традиционное невьянское чаепитие и угостили чаем из самовара на садовых шишках и вкуснейшим пирогом с маковой начинкой. Нам рассказали о семейных традициях старообрядцев Подвинцевых, и стало понятно, почему программа называется «Тятиным благословением»: без благословения большака (тяти, отца) ничего не делалось в доме. Нам очень понравилась экскурсия, усадьба, красивый сад, но нужно было ехать к наклонной башне.

Башня Демидовых

Пожалуй, это самая известная архитектурная достопримечательность Невьянска. Она даже изображена на гербе города. После того как в 1720 году Никите Демидову был пожалован титул дворянина, на следующий год была заложена фамильная башня Демидовых, которую строили до 1725 года. Нет достоверных данных о том, кто её спроектировал. Башня имеет заметный наклон. Поговаривали, что она покосилась из-за демидовских грехов, однако всё куда проще: наклон появился ещё во время первой стадии строительства либо из-за движения грунта, либо из-за ошибки мастеров на этапе закладки фундамента и начала возведения стен. Нижняя часть башни наклонена сильнее, а чем выше, тем угол наклона меньше, поскольку её пытались выровнять. Высота башни достигает 57,5 метров, отклонение по вертикали — 2,2 метра. Фундамент устроен из камней, а стены сложены из крупноформатного кирпича. Башня состоит из четверика и трёх восьмигранных ярусов. Внутри она разделена на девять уровней (этажей). Венчает её шатёр, на вершине которого установлен флаг-флюгер с гербом Демидовых и шар-солнце, выполняющий в том числе функцию молниеотвода.

Башня являлась многофункциональным сооружением: в ней размещались заводской архив, казначейская контора, тюрьма, заводская лаборатория (пробирный горн). Она также выполняла задачу сторожевой, а часы-куранты на седьмом и восьмом этажах показывали точное время. Сделаны они в Лондоне в 1730 году, работают до сих пор. Десять колоколов отлиты в Англии, один (центральный) — на Невьянском заводе в 1732 году. Каждую четверть часа куранты исполняют небольшой перезвон, а каждые три часа — фрагмент «Славься» из оперы М.И. Глинки «Иван Сусанин». В XVIII веке они играли английские мелодии, в XIX столетии — «Боже, царя храни», а в конце 1930-х — «Широка страна моя родная».

По данным исследователя В.М. Слукина, от башни шли подземные ходы к господскому дому и медному цеху. Во время реконструкции завода в 1920-е годы и позже строители натыкались на загадочные старинные подземелья. Сейчас в башне располагается музей, в одном из помещений которого воспроизведена сцена проверки Акинфием Демидовым трудившихся в подвале рабочих, которые, по преданию, тайно плавили для него алтайское серебро и золото. Больше всего нас поразила так называемая слуховая комната с необычным акустическим эффектом. Она расположена на шестом этаже башни. С виду это обычное помещение, но если два человека встанут в противоположные углы комнаты лицом к стене и кто-то из них будет шёпотом произносить слова, то другой всё поймёт, хотя стоящие в центре ничего не услышат. Этот эффект объясняется сводчатым потолком. Подъём на башню по крутым ступенькам оказался для нас непростым, а экскурсоводы преодолевают этот путь вверх и вниз несколько раз в день, наверно, поэтому они такие стройные. Выйдя на смотровую площадку, мы любовались видом с неё на великолепный пруд и Преображенский собор.

«Знамение» Богородицы

После посещения башни мы отправились в Преображенский храм. Когда в 1702 году Невьянский завод по указу Петра I был передан во владение тульскому заводчику Никите Демидову, последнему предписывалось построить заводской посёлок, школу, больницу и церковь. В 1710 году был возведён храм Преображения Господня, имевший три придела: Преображенский, Успенский и Петропавловский. В той церкви некоторое время пребывала чудесно обретённая Верхнетагильская икона Божией Матери «Знамение», о которой предание гласит следующее.

Во время основания горных заводов на Урале из-за большой надобности в людях правительством дозволялось принимать туда всякого желающего без исследования прежней жизни. По дороге, ведущей к Невьянску, некие беглые бурлаки остановились в монашеском скиту. Они, вдохновившись духовными подвигами иноков, решили остаться здесь навсегда, однако вскоре строгий монастырский устав им наскучил, и бурлаки решили уйти из скита, разграбив его. Они оставили монахам лишь образ Пресвятой Богородицы «Знамение». Уже отправившись в путь, грабители неожиданно услышали глас от иконы, повелевающий взять её с собой, иначе их преступление будет обнаружено. Испугавшись такого чуда, бурлаки забрали образ, а по приходе в Невьянск поставили его на заводскую башню. Вскоре чудодейственная сила, исходящая от иконы, стала известна местным жителям, и святыню перенесли в Преображенский храм.

Работавшего на Невьянском заводе Савву Медведева несправедливо обвинили в краже. Он горячо молился Богу об избавлении от клеветы, и однажды ночью ему явилась та самая икона «Знамение». Савва услышал голос: «Если пообещаешь перенести образ в свой дом, будешь избавлен от возводимого на тебя напрасного обвинения». Вскоре Медведева вызвали в Алапаевск для разбирательства: оказалось, что вора уже нашли, а обвинитель просил прощения у Саввы за несправедливые подозрения. По возвращении в Невьянск Медведев явился к протоиерею Преображенского храма и рассказал обо всём происшедшем. Священник посоветовался с властями Невьянского завода, и было решено передать икону Савве Медведеву. Вскоре его перевели в Верхнетагильский завод, куда он забрал и чудотворный образ. В 1753 году, когда в Верхнем Тагиле был построен новый Знаменский храм, туда поместили святую икону, а Медведев как человек богобоязненный стал церковным старостой.

Однажды в Невьянске случился падёж скота. Тогда местные жители пожелали принести из Верхнего Тагила икону «Знамение» для вознесения перед ней молитв об избавлении от напасти, что и было исполнено, после чего падёж скота прекратился. Жители Невьянска дали обет ежегодно приносить святой образ в свой город к празднику апостолов Петра и Павла и возвращать обратно в Верхний Тагил к дню памяти пророка Илии. Крестные ходы с чудотворной иконой совершались до 1920-х годов и прекратились с установлением советской власти.

Преображенский собор

В 1772 году Преображенская церковь сильно пострадала во время большого пожара, и её пришлось отстроить заново. Со временем Невьянский завод значительно расширился, а количество жителей в поселении превысило несколько тысяч, и относительно небольшой деревянный храм не мог вместить всех богомольцев. Поэтому заводская контора обратилась в Пермскую епархию за разрешением на возведение просторной каменной церкви, и 10 августа 1824 года на центральной площади рядом с наклонной башней был заложен Преображенский храм. Строился он в стиле позднего классицизма на средства заводовладельцев Яковлевых и на частные пожертвования. В своём первоначальном виде был квадратным в плане, одноэтажным, четырёхстолпным, пятикупольным, дополненным с четырёх сторон колонными портиками. В 1826 году, когда завершились основные строительные работы, сгорела старая деревянная церковь, так что новый храм принял в себя всех прихожан. В 1827 году освятили правый придел в честь Успения Пресвятой Богородицы, через три года — левый придел в честь апостолов Петра и Павла и центральный Преображенский.

В 1850 году было принято решение о пристройке к церкви каменного притвора с трапезной и колокольни. Перед возведением последней священник поставил условие, чтобы она непременно была выше наклонной башни, так как «Бог выше Демидова». Тем не менее по завершении строительства колокольня оказалась ниже башни. Тогда на неё водрузили высокий шпиль с крестом, в результате чего колокольня Преображенского храма превзошла наклонную башню по своей высоте: 64 метра против 57 с половиной. В 1860-х годах в трапезной было устроено ещё два придела: правый — в честь Архистратига Михаила и в память освобождения крестьян от крепостной зависимости, левый — в честь преподобного Саввы Освященного и Николая Чудотворца. В центральном Преображенском приделе установили позолоченный иконостас с витыми колоннами в стиле барокко.

Храм изнутри покрасили в зелёный цвет, а большой купол расписали сюжетами на библейские темы. На колокольне было установлено восемь колоколов, самый большой из которых весил более трёх тонн. В мае 1890 года сильнейший пожар истребил 2/3 завода. В газете «Екатеринбургская неделя» тогда писали: «Итак, Невьянска не существует… Ни строевого, ни дровяного леса нет. Запасы угля уничтожены. Тысячи народа без крова и пищи. Многие семьи лишились своих родных». Тем не менее Преображенский храм не сгорел, а завод был перестроен в артиллерийский. Этого требовало время: приближалась мировая война. В 1912 году указом Синода Преображенская церковь получила соборный статус. Количество прихожан превысило 15 тысяч человек, так что в округе стали строить новые храмы. А потом случилась революция 1917 года.

По молитвам священномучеников

В июне 1918 года в Невьянске вспыхнуло восстание против большевиков, ставшее одним из крупнейших на Урале. Советская власть обвинила духовенство в организации контрреволюционного выступления. Накануне Преображения Господня соборный диакон Вячеслав Лукинин с приходским хором и хористами Свято-Троицкой церкви г. Кизела, приехавшими на престольный праздник в Невьянск, вечером проводили спевку. Красноармейцы, увидев свет в окошке колокольни во время комендантского часа, ворвались внутрь и схватили всех, кто там был.

На следующий день под конвоем арестованных привели к Преображенскому собору и за алтарём заставили рыть могилы. Диакон Вячеслав попросил дозволения помолиться в храме перед смертью. Не услышав ответа, он медленно пошёл в собор, тихо читая молитву за упокой своей души. Войдя в церковь, отец Вячеслав увидел, как красноармейцы крушат всё, что попадало им под руки, бросают на пол иконы и выламывают драгоценные оклады. Диакон пытался остановить кощунников, но было бесполезно. Тогда он стал молиться перед образами, и один из солдат выстрелил ему в спину. Убитого отца Вячеслава волоком вытащили из церкви и бросили в могилу, вырытую им. В тот день были расстреляны все, кто был с диаконом Вячеславом Луканиным. 8 сентября большевики убили священника Преображенского собора Петра Ивановича Иевлева. Он и диакон отец Вячеслав ныне причислены к лику святых в сонме новомучеников и исповедников Российских.

В 1922 году в городе работала специальная комиссия по изъятию церковных ценностей. Под предлогом борьбы с голодом у прихода Преображенского собора конфисковали золотую и серебряную утварь, в том числе позолоченную ризу со списка Верхнетагильской иконы Богоматери «Знамение». Многие образы из городских церквей тогда оказались в музее, но большинство икон из Преображенского собора прихожане успели унести в свои дома перед закрытием храма в 1932 году. Его здание передали в пользование механическому заводу. В начале 1940-х годов разобрали сводчатые перекрытия церкви и снесли колокольню. В военные и послевоенные годы здесь находился цех готовой продукции, где хранились ракеты и снаряды. Здание утратило все элементы храмовой архитектуры.

В 1990-х годах московский институт "Спецпроектреставрация" в течение двух лет проводил проектно-исследовательские работы. Лишь в начале XXI века начались восстановительные работы. Заказчиком являлся благотворительный фонд «Наследие Демидова», в число учредителей которого вошли известные уральские промышленные компании. В июле 2003 года на возрождённой трёхъярусной колокольне были установлены восемь колоколов, самый большой из которых весит 2490 килограммов. А 16 августа этого же года состоялось освящение восстановленного Преображенского собора. Более семи десятков лет здесь царила «мерзость запустения», и вот в храме, поднявшемся из руин по молитвам священномучеников Петра и Вячеслава, вновь началась богослужебная жизнь. Собор стал для невьянцев настоящим духовным центром. При нём действует воскресная школа, общество трезвости, служба «Милосердие», оказывающая помощь инвалидам и пожилым людям. Кстати, в Преображенском храме установлены пять фаянсовых иконостасов, которые произвели на нас, вятских паломников, сильное впечатление. Нужно сказать, что некоторые иконы в церкви имеют необычную цветовую гамму и кажутся объёмными. Это нас несколько удивило. Когда же мы попали в музей невьянской иконы, всё стало понятно.

Невьянская икона

О самобытной иконописной традиции Урала упоминал ещё Дмитрий Мамин-Сибиряк в своих очерках «Самоцветы» и «Платина». Невьянск, оказывается, являлся не только первой столицей горнозаводской державы Демидовых, но и признанным иконописным центром. На заводе трудилось немало старообрядцев, бежавших на Урал с Керженца и Верхней Волги. Многие из них были талантливыми камнерезами, ювелирами, оружейниками, а также иконописцами, продолжавшими древнерусские традиции. Документы XVIII века упоминают нескольких мастеров, например, Григория Яковлевича Сахарова и его брата Семёна.

Создание искусного образа требовало от иконописца наличия художественного таланта, огромного терпения и познаний сразу в нескольких областях: он должен был владеть плотницким и столярным делом, хорошо разбираться в свойствах разнообразных материалов, использовавшихся в работе. Невьянские мастера делали доски для икон по особой технологии. Заготовку вырубали из самой сердцевины дерева, после чего тщательно высушивали в течение нескольких лет. После того как поверхность была выровнена, на неё наклеивали тканую основу — паволоку. Её в несколько слоёв пропитывали левкасом, густой смесью рыбьего клея и конопляного масла. После высыхания левкас до блеска отполировывали и покрывали слоем красно-коричневой краски — полимента, на который наклеивали тончайшие пластинки листового золота. Впоследствии оно просвечивало сквозь тонкий слой красок, что придавало иконам особую теплоту, наполняло их внутренним светом.

Краски невьянские мастера брали тоже непростые. До сих пор их творения поражают нас яркостью, насыщенностью и потрясающей глубиной цвета. Достигалось это использованием минеральных красок, благо на Урале недостатка в соответствующем сырье не было. Из красного гематита, оранжевого крокоита, жёлтого лимонита, зелёного малахита и синего азурита, повсеместно встречавшихся на уральских рудниках, изготавливались первоклассные пигменты. Такие краски не только давали глубокий и насыщенный цвет, но и почти не выцветали со временем. Немудрено, что подобные иконы стоили недёшево. Сохранились сведения, что в конце XVIII века за один такой образ в среднем давали около 70 рублей, а добротная изба со всеми хозяйственными постройками и скотиной в придачу редко оценивалась выше 20 рублей! Именно поэтому искать иконы невьянского письма в уральских деревнях было бесполезно: их могли купить только зажиточные купцы и богатые промышленники, проживавшие, как правило, в городах или горнозаводских посёлках. И писались эти образы всегда только на заказ.

Свои творения невьянские мастера создавали в традициях иконописных школ дореформенной Руси, но при этом никогда не копировали старые образы, а творчески перерабатывали сложившийся канон. От московской школы они позаимствовали удлинённые пропорции фигур и тонкое узорчатое письмо, от ярославской — объёмное изображение ликов, игру света и тени, динамизм сюжета. Немало внимания уделялось деталям фона: тщательно прорисовывались горы, деревья, трава и даже отдельные камешки. Благодаря этому некоторые невьянские иконы не просто изображения святых, а самые настоящие пейзажи, причём с местным колоритом: в зданиях угадываются архитектурные доминанты уральских горнозаводских посёлков, к примеру, знаменитая наклонная башня Демидовых. Вместо условных гор на горизонте изображены вполне узнаваемые уральские увалы, поросшие хвойным лесом и даже припорошенные снегом.

Ещё одна отличительная черта местной школы — строгое соблюдение законов линейной перспективы, благодаря чему иконы приобретают объём и выразительность. Конечно, бросается в глаза, что невьянские образы сохранили некую праздничность, присущую древнерусской иконописной традиции. Ещё одна характерная особенность — обилие сусального золота и тончайшая манера письма с огромным числом мелких деталей.

Скорее всего, первые образы в Невьянске были написаны ещё в начале XVIII века, но о них дошли лишь отрывочные сведения. Местная иконописная школа просуществовала около двух столетий, пройдя все ключевые этапы развития: возникновение, становление, расцвет и упадок. При этом она не оставалась статичной, её традиции менялись в соответствии с веяниями времени, и образы не создавались под копирку по установившимся однажды канонам. Например, хорошо прослеживается влияние на невьянскую икону в конце XVIII века стиля барокко: мы видим многофигурные композиции, динамичные позы святых, изобилие декоративных элементов. А уже в начале XIX века явственно проступают черты классицизма: объём и глубина архитектурных элементов и деталей пейзажа, тонкость письма, тщательная, почти портретная проработка ликов святых. Период с середины XVIII по начало XIX века принято считать временем расцвета невьянской школы. Затем начинается постепенное угасание. Уже к началу XX столетия лишь несколько мастеров занимались иконописью, и то они часто не имели заказов. В настоящее время эта традиция возрождается.

Покидая этот провинциальный уральский городок, мы делились впечатлениями друг с другом и говорили, что сначала не ожидали от знакомства с ним ничего особенного, но он поразил нас своей историей, самобытностью, красотой центральной площади, величием Преображенского собора, изяществом святых икон, какой-то внутренней силой. Всё это настоящие невьянские самоцветы.

На фото:

– Священномученик Вячеслав Луканин;

– Акинфий и Никита Демидовы;

– Центральная площадь Невьянска с наклонной башней и памятником Петру I и Никите Демидову;

– Акинфий и Никита Демидовы;

– Преображенский собор (фото с сайта Нижетагильской епархии).